Михаил Шуфутинский — Медсестричка
Слушать Михаил Шуфутинский — Медсестричка
Текст Михаил Шуфутинский — Медсестричка
В начале марта где-то снег сыпал до рассвета, на стриженых, без шапок и без
шляп,
С фамилией на бирке, в районы Индигирки из камер забирали на этап.
Там было множество мастей, улыбок, жестов, новостей, и посмотреть бы это все со
стороны —
Как будто в стареньком кино, друзья, не видевшись давно, сошлись на встречу
после длительной войны.
Как будто в стареньком кино, друзья, не видевшись давно, сошлись на встречу
после длительной войны.
Начальничек конвоя в колонну всех по трое погнал бегом через тюремный двор,
А у ворот на вышках со звездами мальчишки заученно проверили затвор.
Один метнулся на «рывок», но головой в сугроб кивок, и тело за ноги в подвал
поволокли,
И наплевать теперь ему на золотую Колыму и на раскопки крайнесеверной земли.
И наплевать теперь ему на золотую Колыму и на раскопки крайнесеверной земли.
Но сквозь метели сетку не разглядеть «запретку», стрелок с винтовкой малость
оплошал,
И пуля хоть куснула, но сердце обогнула, беглец еще прерывисто дышал.
В тюремном лазарете хирург при слабом свете доставленного сразу же на стол.
Накрашенная ярко девчонка-санитарка спешила и готовила укол.
Он заключенный — ну, и что ж? Зато собою так хорош! И сколько смертными
статьями не суди,
Но вот уже в который раз не оторвать ей робких глаз от этой сильной
забинтованной груди.
Но вот уже в который раз не оторвать ей робких глаз от этой сильной
забинтованной груди.
В натопленной палате под простыней, в халате, на стенке даже радио поет.
Торопятся недели, за решеткой звон капели, беглец уже и на ноги встает.
И так проходит день за днем, а сердце девичье огнем: знать, для любви решеток
нет и нету крыш.
Девчонка шепчет: «Мой родной, мне без тебя не жить одной, прокуратуре это разве
объяснишь?»
«Мой родной, мне без тебя не жить одной, прокуратуре это разве объяснишь?»
И вот апрельский вечер, охрана горбит плечи, несется санмашина через двор.
Взглянули по привычке: в кабине — медсестричка, работникам — «зеленый светофор».
И что на утро было там! Хлопот конвою и постам: найти ни зека, ни сестричку не
могли.
И непонятно, почему им наплевать на Колыму и на раскопки крайнесеверной земли?
«Мой родной, мне без тебя не жить одной, прокуратуре это разве объяснишь?»
